К большому готическому особняку подъехала чёрная машина марки Audi. Через пару секунд одна из передних дверей, а именно, дверь водителя, распахнулась и из неё вышел худощавый мужчина лет сорока пяти в тёмном официальном костюме, неплохо подходящем под всю эту, довольно мрачноватую атмосферу одного из самых отдалённых от Лондона мест - графства Гроуленд. Мужчина обогнул машину спереди и, вскоре, перед нашими глазами вырос, еле выползший из машины юноша, совсем молодой, кучерявый, с кипой бумаг подмышкой и небольшим чемоданчиком, который он, крепко сжав кулак, держал в правой в руке.
- Позвольте, - манерно высказал водитель и юноша, всё же, отпустив свой драгоценный чемодан, отдал его, после чего огляделся по сторонам.
  Сразу стало ясным, что внешний вид дома ни на йоту хорошего настроения не прибавил, видно было, что юноша чувствует себя очень не уютно, стоя здесь, в двух шагах от родового кладбища Гроуленд, перед огромными железными дверями, будто зазывающими потерявшегося путника, ведущими в дом, стоящий прямо на обрыве. Да уж, любой нормальный человек, на его месте, уже давно бы ринулся обратно домой с одной только мыслью о спасении собственной шкуры. Нет, привидения, монстры и прочая лабуда - это полнейший бред и все это отлично знают, но, при виде такого полуразваленного здания, любой начнёт проворачивать в голове все известные ему байки про дома с привидениями.
  Водитель уже давно поднялся по небольшой лесенке и начал стучать огромными кольцами с узором в виде шипящих змей, по железной двери. Юноша широкими шагами, больше напоминающими прыжки дворового мальчишки, направился по направлению к водителю, ибо чувство страха не позволяло ему оставаться одному в этой глуши в пасмурное утро, окутавшее окрестности бледно-серым плотным туманом. По всей округе раздался приглушённый стук и скрип открываемой двери. Из небольшого проёма выглянула голова человека, что у юноши по всему телу пробежала дрожь от одного только вида этого лица. Бледная кожа, явственно "вычерченные" скулы, тёмно-карие глаза на выпаде и густые брови, налегающие на веки. Весь этот образ "венчал" устрашающий траурный костюм прошлого столетия, в некоторых местах уже изъеденный молью.
- Как я понимаю, мистер Крегери и..., - бросил он свой стрекозиный взгляд, на стоящего позади худощавого паренька, нервно манипулирующего своим телом в предвкушении какой-нибудь неожиданности.
- Мистер Барретт, - закончил за него водитель, даже не обратив внимание на вывалившиеся, как раз в этот момент, из рук юноши бумаги.
  Бегая возле порога, сбегая на ступеньки и ловя разлетевшиеся повсюду листки, паренёк пару раз чуть не шмякнулся в грязь лицом, то и дело спотыкаясь буквально на пустом месте.
  В это время старик уже вышел из дверного проёма и жестами пригласил двоих приезжих в дом. В спешке, кое-как собрав бумажки в общую кучу и вновь засунув их подмышку, крепко прижав руку к телу, юноша зашёл внутрь величественного здания, и его глаза расширились от удивления. Он стоял посреди огромной залы, стены которой были увешены множеством разнообразных: больших и маленьких, картин многовековой давности. Впереди длинная широкая лестница а ля "Титаник" с красным бархатным ковром, стелющемся по ступенькам и уходящем далеко вверх. Ближе к концу лестница разделялась на две части, которые расходились в разные стороны, плотно примыкая к стенам здания. На потолке бездвижно висела огромная люстра от которой исходил приятный желтоватый цвет, предающий интерьеру некую загадочность, которая, помимо того, что просто радовала глаз, в то же время вызывала внутреннее беспокойство, потому как большое замкнутое пространство мало кому внушить внутреннюю гармонию. По крайней мере, отпрыск Барреттов считал именно так и старался ни на шаг не отставать от дворецкого, который, на своих отлакированных до блеска чёрных туфлях на невысоком каблуке буквально скользил по полу и уже давно "умчался" вперёд. Судя по всему, отставать от сопровождающих и постоянно попадать в нелепые ситуации у нашего героя в крови. Впрочем, сейчас это не играет абсолютно никакой роли. Трое мужчин каким-то необъяснимым образом попали в длинные узкий коридор, а дверей по правую и левую сторону было пугающее количество, как будто бы во времена Второй мировой этот дом принимал у себя, если можно так сказать, в гостях, целый город страдающих, изголодавшихся людей.