Вот мне кажется: эпоса ещё не хватает (как жанра).
Я очень люблю эпос, потому что он объективирует внеличные ценности (определяющие смысл бытия)
- ну, там разных Гомера, Овидия, Данте, Ст. Эдду и проч. Правда, сейчас нет возможности читать и смаковать (как в советское время), но отдельные любимые фрагменты перечитываю постоянно.
Гнев, богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына…
Так начинается «Илиада». Бог знает: ЧТО до сих пор так хватает нас за душу в этой древнейшей на земле поэме, полной ужасов, крови и нечеловеческой жестокости? Характеры схематичны, повторы надоедливы, наконец, сам сюжет всем давно и заранее известен. А всё-таки читаешь и перечитываешь с каким-то священным трепетом.
И понимаешь, почему перед Гомером склоняли головы такие величайшие гении, как Вергилий, Данте, Шекспир, Гёте, Пушкин… Понимаешь, но объяснить не можешь – откуда это явственное ощущение бесценного художественного чуда.
Только ещё Библия с её книгами Царств, в которых воскресает, как живая, неведомая даже археологам эпоха, может встать рядом с творением великого слепца. А что «Илиада» (и в ещё большей степени «Одиссея») – авторские произведения – сомнений нет. Эпическая простота здесь сочетается с чрезвычайно сложной и даже изощрённой композицией. Местами (особенно – где неоправданно водятся боги) явственно видны швы и сколы, по которым Гомер высекал свой сюжет из безымянного мифического материала.
Но при этом использовал такие приёмы, которые до сих пор сводят с ума постмодерновых философов, типа Дерриды. Хрестоматийно знаменитый «Щит Ахиллеса»:
Там представил он землю, представил и небо, и море,
Солнце, в пути неистомное, полный серебряный месяц,
Все прекрасные звёзды, какими венчается небо:
Видны в их сонме Плеяды, Гиады и мощь Ориона…
и т.д. и т.п. на протяжении 130-ти строк мы, словно в фантастическом кристалле, наблюдаем рождение новой Вселенной, жизнь богов, каких-то городов, описанных столь подробно, что видна даже «тропинка в саду», по которой ходят сборщики винограда (!) и, вместе с тем – с такими обобщениями и углублениями, к которым можно писать (и пишут) целые тома комментариев.
Написал же Порфирий огромный философский трактат «О пещере нимф» про обычный грот, мельком мелькнувший в XIII песне «Одиссеи». Любопытные материалы о философском прочтении Гомера собрал в своей диссертации Ф. Бюффьер. В его аналитическом индексе, приложенном к книге 170 гомеровских имён собственных, подвергшихся тому или иному толкованию; а о количестве интерпретированных мотивов можно судить хотя бы по тому, что этот индекс занимает у автора 30 страниц(!).
Столь многие гомеровские образы таят в себе неизъяснимые базовые архетипы и символы, открывающие некий второй план и уводящие в особый гомеровский мир, прикоснувшийся к которому на веки становится «очарованным странником».
Гомер – это целый мир, Вселенная, особая жизнь, и говорить об этом можно бесконечно.
