Люка, солнышко, спасибо
Блох увидела только потом, когда перечитала, но править - лень, и особого смысла нет. Просто написала это пока сюжет не ушел и пока вдохновение было .
Чего человек не напишет, лишь бы не работать

Предисловие к Happy And’у

«Trianon Palace»

Женщина в ярко-красном платье стремительно ворвалась в отель Трианон Палас. Небрежно накинутый на шею тонкий шифоновый шарфик соскользнул с её плеч, но она быстро поймала его и затолкала в шелковую сумочку.
Оглядевшись, она быстро направилась к стойке портье.
- Извините, мне необходимо увидеться с мистером Стоуном.
- Извините, мадемуазель, но это невозможно. Отель не предоставляет информации о постояльцах, - портье с преувеличенной вежливостью смотрел на блондинку, глаза которой метали молнии.
- Вы не поняли. Мне не нужна информация о мистере Стоуне, я хочу поговорить с ним.
- Мадемуазель, если вы назовете своё имя, я…
- Извините, месье, но это невозможно. Понимаете, я – невеста мистера Стоуна, и мне хотелось бы сделать ему сюрприз… - лицо девушки преобразилось, на нём заиграла таинственная улыбка. Она едва заметным жестом протянула ему банкноту в пятьсот франков.
- 185 номер, мадемуазель. Но эта информация только для невесты мистера Стоуна, - усмехнулся портье.
- Конечно, месье, - улыбнулась она, направляясь к лифту.
Отель Трианон Палас был слишком роскошным даже для Парижа, и входил в десятку лучших отелей Франции. Но такие неприступные твердыни, как правило, всегда покорялись деньгам и красивым женщин, а уж красивым женщинам с деньгами, которые в одиннадцать вечера хотят навестить своих любовников и подавно.
Ей было плевать, что о ней подумал француз, но денег она выложила достаточно.
Выйдя из лифта, она прошлась по ковровой дорожке до конца коридора, пока, наконец, не заметила нужный номер.
На двери висела табличка «Не беспокоить». Прочитав её, девушка хмыкнула, и настойчиво постучала в дверь.
Дверь открылась через несколько долгих минут. Мужчина, стоявший на пороге, удивленно отпрянул.
- Вы?
- Вы не пустите меня в номер, - усмехнувшись, спросила она.
- Что вы здесь делаете, мадемуазель Шаретт?
Она пожала плечами и резко втолкнула его в комнату.
- Я слишком долго вас искала, чтобы стоять на пороге, - захлопнув за собой дверь, ответила она. – Знаете, мистер Стоун, вам не стоило приезжать в Париж, и вам не стоило танцевать со мной.
- Мы расстались четыре часа назад, неужели вы успели по мне соскучиться? – сардонически усмехнулся он.
Жаклин Шаретт была чертовски красива в ярко-красном платье и роскошных рубиновых украшениях, с сияющими золотыми волосами и смеющимися глазами. Майкл Стоун смерил её привычным, оценивающим взглядом.
- Конечно, - хмыкнула она, лениво сбрасывая туфли. – Извините, они меня доконали.
Она сделала несколько шагов и присела на широкий подоконник, глядя на открывшийся перед ней пейзаж.
- Здесь недалеко Трианон Палас, - сказала она.
- Из нас двоих парижанка – вы, - хмыкнул он, рассеяно проводя рукой по тёмным густым волосам. .
- Бросьте, мистер Стоун, вы прекрасно понимаете, что я не парижанка, - следя за каждым его движением, заметила Жаклин. – У меня слишком провинциальный выговор.
- Вас это не слишком беспокоит.
- Выговор – это часть моего обаяния. Мне он нравится, вам он нравится.
- Вашему любовнику он тоже нравится, - добавил Майкл Стоун.
- Да. Несмотря на то, что у самого Жана масса недостатков, которые я не могу ему простить, он прощает мне чересчур много.
- Зачем вы пришли? – сухо спросил он.
- А зачем вы приехали в Париж?
- Деловые переговоры, - пожал плечами Майкл. – Что-нибудь ещё?
- Да. Эти деловые переговоры касаются инвестиций или наркотиков? – хладнокровно спросила она, поворачиваясь спиной к окну.
- Что? О чем вы? Какие наркотики? – на его лице появилось неприкрытое удивление. Казалось, эта женщина была послана, чтобы шокировать его.
- Тяжелые, мистер Стоун. Вы слишком неубедительно лжете, месье. Вы и Филипп Грант замешаны в этом, как и Жан Денье. Только я не понимаю, почему вас так интересует торговля наркотиками в Париже. Вы ведь из Нью-Йорка. У Нью-Йорка с Парижем не так уж много общего.
Он смерил её гневным взглядом.
- Жана предупреждали, чтобы он не вмешивал в бизнес своих подстилок, - его голос звучал зло. Он приблизился к ней на несколько шагов, почти не оставив ей возможности сбежать.
- Я никак не пойму оскорбляете вы меня или просто угрожаете, - растягивая слова, спросила она. По-английски она говорила со странным акцентом. Это отчего-то наводило на мысль, что английский для неё такой же неродной язык, как и французский.
- Я отчего-то думал, что вы умнее, Жаклин…
Она смерила его презрительным взглядом.
- Сколько денег приносит торговля наркотиками? – неожиданно спросила она.
- Достаточно, - усмехнулся он.
Несмотря на это преувеличенно добродушное выражение лица, Жаклин видела, как было напряжено его тело, словно он был готов отразить любую атаку незваной гостьи, а в том, что она опасна, он ничуть не сомневался.
- А зачем все делить с Жаном и остальными? Я слышала, во всё это пытаются влезть итальянцы…
- Итальянцы?
- Да, - улыбнулась она. – Недавно в Париж приезжал Альдо Антонелли.
- Что вы хотите сказать?
- Я хочу сказать, что французы играют нечестно. И хотят вас кинуть.
- Даже если предположить, что вы правы. Зачем вы всё это говорите, Жаклин?
- Вы мне нравитесь, - сказала она. – Вы нравитесь мне куда больше Жана или Альдо. А деньги я люблю. И я хочу много денег. А уж на постоянство этого француза надеяться не приходится. Лучше мы кинем их, чем они нас.
- И какова же цена вашего… хм… благородства?
- Там несколько миллиардов долларов. Я хочу половину, - улыбнулась Жаклин.
- Половину? – выгнул бровь Майкл. – Чем это вы столько заслужили?
Его красивое лицо светилось недоумением. Он сел в кресло, не отрывая от неё взгляда. Майкл был на десять лет старше Жаклин, которая внешне выглядела лет на двадцать, но в действительности ей было почти двадцать пять.
- Я больше рискую. Вы прячете оружие под пиджаком, а я не могу засунуть пушку в чулок. Жан может пристрелить меня, а я не смогу даже шевельнуться. Это нечестно, согласитесь. У него будет оружие, у меня нет. А я стреляю лучше.
- Жаклин… вы ведь не француженка. Откуда это имя?
- Жаклин Биссет и Франсуа Шаретт, - усмехнулась она. – Видите как просто.
- Знаменитая актриса и герой Вандеи, - засмеялся он. – Да уж… всё слишком просто. И никто никогда не задумывался над этим?
- Над чем? Жан не слишком хорошо знает историю своей страны, а имя Жаклин – слишком распространено.
- А ваше настоящее имя?
- Неужели вы думаете, что я его назову? – засмеялась девушка. – Как только я получу свои деньги, мы навсегда расстанемся. Вы слишком опасны, чтобы я хотела в будущем видеться с вами.
- Но вы прекрасно говорите по-французски.
- Merci, - улыбнулась она. – Я довольно много времени потратила, чтобы стать Жаклин Шаретт.
- А вы мне нравитесь. Люблю интриганов и авантюристов.
- Они будут нравиться вам только до тех пор, пока будут на вашей стороне, - язвительно бросила девушка, снова поворачиваясь к окну.
- Неужели тебе не жаль предавать своего любовника? – неожиданно спросил Майкл, внимательно глядя на неё.
- Это просто секс. В любви я ему не клялась. Да и потом, одинокая девушка должна сама заботиться о своём будущем, а я слишком привыкла к роскошной жизни, чтобы расстаться с ней по прихоти этого ублюдка. Да и потом, меня раздражают люди, которые без зазрения совести пользуются другими.
- У вас странные понятия о чести.
- Честь? Какое красивое и пустое слово. Странно слышать его от Майкла Стоуна, - фыркнула Жаклин.
- Отчего же?
- Вы слишком плохой мальчик, чтобы рассуждать о таких благородных материях, - рисуя узоры на стекле, ответила она.
- Откуда вы знаете, что я не скажу о нашей маленькой тайне вашему любовнику? – Майкл больше не смеялся, его лицо было как никогда суровым.
- Иначе вы потеряете всё. Жан поймёт, что если я его предала, значит, вы все знаете. Здесь вы на его территории, ему ничего не стоит избавиться от вас.
- Вы всё продумали, верно? – холодно спросил он.
- Я слишком давно над этим думаю, чтобы позволить вам разрушить мои планы, - равнодушно пожала плечами Жаклин.
- Вы ведь и любовницей француза стали только ради этого?
- Конечно, должна же я была хоть как-то отплатить ему за его деньги, - улыбнулась она.
- Значит, вы просто шлюха.
- Прекратите кидаться подобными эпитетами, вы в данный момент не в том положении, чтобы оскорблять своего единственного союзника.
Майкл долго и пристально смотрел ей в глаза. У самого Майкла Стоуна глаза были такими черными, что по сравнению с ними самая темная ночь, казалась слишком светлой. Жаклин ни у кого не видела таких глаз. Впрочем, такие холодные и черные глаза могли быть только у него одного.
- Жаклин, вы хотите сказать, что всё это вы делаете ради денег, - наконец, поинтересовался он.
Теперь его взгляд бродил где-то на уровне её декольте. Судя по всему, смотреть ей в глаза ему надоело.
- Мистер Стоун, я не привыкла работать и привыкла жить в роскоши. Мне надоело зависеть от мужчин. Вам, увы, нравятся только красивые, молодые и глупые. Красота, как известно, понятие относительное, глупой я никогда не была, а молодость от меня ускользает. Сегодня 1 февраля, через девять дней мне будет двадцать пять. Ещё через пять лет мне исполнится тридцать. За все это время я фактически ничего не добилась. Я не вышла замуж, не получила своих денег, не поумнела. В подобном подвешенном состоянии я пребываю уже три года, мне это надоело, - повторила она.
- Я должен пожалеть вас, мадемуазель Шаретт? – с сарказмом поинтересовался он.
Майкл вполне отчетливо осознавал, что эта девица видит его ложь, но в ответ, он и сам замечал, когда именно она лжет. Сейчас в её словах было не больше правды, чем в Библии.
- Жалеть меня, мистер Стоун? – хмыкнула Жаклин. – Право, не стоит. Я лишь предупреждаю вас. Человеку, у которого ничего нет, нечего терять. Если вы подставите или предадите меня, я вас убью.
- Вы – страшная женщина, - засмеялся он.
- Я вас предупреждала, я стреляю лучше Жана.
- Ладно, Жаклин, я вам верю. Если бы вы не могли постоять за себя, вы бы не ввязались во всё это. А значит, у вас есть план, как получить эти миллиарды.
- Вы правы, иначе я бы не пришла, - усмехнулась Жаклин. – Чтобы перевести деньги с одного счета на другой, необходимо предоставить четыре подписи: Жана Денье, Альдо Антонелли, Эллиота Гранта и… вашу.
Майкл Стоун посмотрел на неё с легким недоумением. Девочка хорошо выполнила домашнее задание, а потому знала слишком много.
- Вы хотите, мадемуазель Шаретт, чтобы я подставил Эллиота Гранта? – осторожно поинтересовался он.
- Неужели вы его боитесь? Можете поделиться своей долей с его сыном, Филиппом. Я слышала он ваш друг, к тому у него ужасные отношения с Эллиотом.
- Мне кажется, мадемуазель Шаретт, дело всё-таки не только в деньгах.
- Вы ошибаетесь, мистер Стоун, - по лицу девушки скользнула тень раздражения. – Дело только в деньгах. С вами и Антонелли я едва знакома, с Жаном у меня неплохие отношения, а Гранта я никогда не видела. В чём же ещё может быть дело, если деньги меня не интересуют?
- И всё-таки где-то вы лжете, мадемуазель, - сухо заметил он.
- Какая вам разница? – впервые с начала разговора на лице Жаклин появилась злость. – Я предлагаю вам сделку стоимостью в несколько миллиардов долларов и свободу от этих мерзавцев, которые при первой же возможности продадут вас с потрохами.
- А может вы одна из этих воинствующих феминисток? И ненавидите всех мужчин?
- Тогда почему я пришла к вам? – лукаво улыбнулась Жаклин.
- Вы же говорили, что я вам нравлюсь, - со смехом напомнил он.
- С каждой минутой всё меньше, - бросила она, направляясь к двери.
- А где же оружие? – он резко схватил её за руку, когда она проходила мимо, и притянул её к себе. – В чулке?
Несмотря на то, что он сидел в кресле, а она стояла прямо перед ним, Жаклин без своих умопомрачительных каблуков казалась совсем невысокой и хрупкой.
- Можешь меня обыскать, - усмехнулась она. – Пистолета нет.
Он быстро провел руками по всей длине её ног.
- Первый раз вижу такую женщину, как вы, без оружия, - засмеялся он, поднимая глаза, чтобы взглянуть в её лицо.
- У меня есть ваше, - она дерзко поигрывала его пистолетом, держа его совсем рядом с виском Майкла. За какие-то несколько секунд она успела вытащить его из кармана пиджака, брошенного на спинку кресла.
Он засмеялся и отобрал оружие, которое ей совсем не хотелось выпускать из рук, что не вязалось с её насмешливой улыбкой.
- Ты должна вернуться к Жану? – спросил он, притягивая её к себе.
- Я никому ничего не должна, - тихо засмеялась Жаклин…
Её смех прервали настойчивые звонки телефона…

Предисловие к Happy End’у

Галерея «Mirage»

Мобильный телефон разразился настойчивой трелью. Оторвав взгляд от мерцающего экрана компьютера, Жаклин посмотрела на дисплей, высветивший незнакомый номер.
- Жаклин Шаретт, - рассеяно произнесла она, роясь в стопках бумаг, загромоздивших стол.
- Ma belle, почему ты не сказала, что работаешь? – голос Майкла Стоуна прозвучал чертовски высокомерно и явно скучающе.
- А что тебя не устраивает? Не привык видеть женщин, которые могут сами заработать себе на жизнь? – усмехнулась она.
- Кем ты работаешь?
- Это важно?
- Кем ты работаешь? – повторил он.
- Редактором. А что? – сухо поинтересовалась Жаклин.
С другого конца провода не раздавалось ни звука.
- Ты жив? Не хотелось бы, чтобы моя единственная надежда на получение денег умерла из-за того, что пребывала в шоке относительно того, что я, оказывается, могу работать, - с раздражением бросила она.
- Не думал, что любовница Жана может работать редактором. Это слишком приземлено, - наконец, ответил Майкл. – Ты должна была быть какой-нибудь манекенщицей или актрисой.
- Меня раздражают манекенщицы и актрисы, - хмыкнула она. – Будут ещё вопросы?
- Ты же сказала звонить, как только у меня появятся какие-нибудь мысли…
- И что? Прошло всего два дня, неужели мысли уже появились? Быстро, ничего не скажешь, - сказала она, снова поворачиваясь к компьютеру.
- Жаклин, ты когда-нибудь замолкаешь?
- Ты позвонил, чтобы я молчала в трубку? – с легким недоумением спросила она.
- Жаклин… - в голосе Майкла прозвучала неприкрытая угроза.
- Ладно, я поняла. Но сейчас не самый лучший момент, чтобы действовать мне на нервы. У меня аврал на работе, а сегодня последний день выставки, и я всё-таки хочу туда попасть…
- Какой ещё выставки?
- Это Париж, к твоему сведению, - холодно заметила она. – Я хочу пойти в картинную галерею одного моего знакомого и посмотреть картины, выставленные в ней. Что конкретно тебе не понятно?
- Не хочешь пригласить меня?
- Вот ещё. Чтобы ты, как Жан, действовал мне на нервы? Хватит, спасибо. Хотя бы один вечер, я хочу провести в одиночестве, - Жаклин резко захлопнула крышку телефона, и снова вернулась к тексту, который пыталась начать читать уже три раза...
К двум часам дня, понимая, что сосредоточиться на работе ей не удастся, она быстро выключила компьютер и, схватив сумочку, вышла из офиса.
- Я думал, что твой рабочий день длится до пяти часов вечера? – Майкл Стоун – собственной персоной – стоял, прислонившись к стене здания, построенного ещё в XIX веке. Когда-то здание считалось архитектурным памятником, но в Париже подобным памятников было слишком много, а потому оно стало сдаваться в наём. – Неплохой офис. Могу представить, во сколько обходится его аренда…
- Ты решил снять офис? – скучающим тоном спросила она, сложив руки на груди.
- Нет. Я приехал к тебе, - усмехнулся он, оглядывая её с головы до ног. – Почему ты не в красном?
- А почему я должна быть в красном? – поинтересовалась она.
- Не знаю. С образом Жаклин Шаррет у меня ассоциируется леди в красном…
- Неплохая песня… - усмехнулась она. – Но я не всегда одеваюсь в красный шелк.
Светлый брючный костюм, бежевый шарфик, небрежно наброшенный на шею, и белая сумка явно из натуральной кожи сильно изменили её внешность. Она больше не казалась роковой женщиной, скорее изысканной леди, из тех, что всегда оказываются женами миллионеров или наследных принцев.
- Странно. Мне показалось, что ты – человек крайностей.
- Так и есть. Но в одежде это не проявляется. Это всё?
- Куда ты собралась? – у Майкла была странная привычка резко переводить разговор с одной темы на другую, не обращая внимания на то, что это доставляет неудобство его собеседникам, которые не всегда понимали о чём же он говорит.
- Я тебе говорила. Хочу посмотреть картины.
- В галерее «Mirage»?
- Как ты узнал? – лицо Жаклин вновь стало непроницаемым, привычная для неё насмешливая, снисходительная улыбка исчезла.
- В этой галерее выставляют работы некоего Артура Хадсона. Ничего особенного в этом художнике нет, но его работы сравнивают с полотнами Босха. А ты, как мне кажется, любишь именно этого художника…
- С чего ты взял, что мне нравится художник, писавший всяких монстров? – поинтересовалась она.
- Я не знал, - усмехнулся Майкл. – Я просто сказал наугад. Но ты знала о чудовищах, а значит, ты всё-таки видела его картины. Никогда не встречал женщин, которые вообще знаю его имя…
- Прекрати спать с одними манекенщицами и актрисами… - пожала плечами Жаклин. – Пока они путешествуют по чужим постелям, им не хватает времени на настоящее искусство. А поскольку в чужих постелях они проводят больше времени, нежели на работе…
- Эй… всё… тайм-аут… Почему ты так ненавидишь актрис и модель? По-моему у тебя какая-то фобия на этот счет…
- Фобия, мой дорогой Майкл, это непреодолимый навязчивый страх, а к этим особам я отношусь с отвращением, - отчеканила она. – Так причем здесь фобия?
- Надо же какая умная девочка… - хмыкнул он, подталкивая её к машине. – Садись, я тебя подвезу. Заодно поговорим…
Садясь в машину, Жаклин внимательно осмотрела улицу.
- Кого-нибудь ищешь?
- А ты разве нет? – хлопнув дверью, поинтересовалась она.
- Так в чём состоит твой план? – сухо спросил он, когда они наконец выбрались из боковой улицы. Движение как всегда было сумасшедшим. – Мы не сможем заставить этих троих подписать ни одну бумагу, если не приставим к ним толпу с автоматами…
- Конечно, они не будут подписывать бумаги, - раздраженно бросила она, надев черные очки. – Нам просто нужны образцы их подписей…
- Ты хочешь подделать подписи? – в голосе Майкла звучало недоумение.
- Может ты будешь смотреть на дорогу, а не пялиться на меня? – огрызнулась Жаклин, резко крутанув руль, когда Майкл едва не выехал на встречную полосу. – Да, я хочу подделать подписи. Что именно тебя так беспокоит?
- Это слегка… невозможно, - бросил он. – В банках всё проверяют слишком тщательно.
- Это уже моя забота. Не вмешивайся в этом. Если я получу образцы подписей, всё будет в порядке. Я всё продумала, - ответила она. – И вообще от вас с Филиппом не так уж и много требуется… Впрочем, нет… Есть одно требование… Попытайтесь ничего не провалить…
- Ей богу, ma belle, ты нарываешься… - глаза Майкла метали молнии. Его руки судорожно вцепились в руль, и в принципе, девушка не сомневалась в том, что он мечтает о том, чтобы на его месте оказалась её шея.
- Ты тоже, - сухо бросила Жаклин. – Я надеюсь, ты помнишь, что я говорила о женских сумочках?..
- Ma belle, угроза из твоих уст звучит не слишком правдоподобно.
- Ты не веришь, что я на такое способна? – с искренним любопытством поинтересовалась девушка.
- Я не верю, что у тебя что-нибудь получится. Вполне возможно, ты сможешь украсть свои миллиарды, но убить меня ты не сможешь, - усмехнулся он.
- Как только я получу свои миллиарды, я найму киллера, который сделает это за меня, - нежно улыбнулась Жаклин. – На следующем повороте сверни налево, дорогой…