Лин никак не удавалось сосредоточиться на работе – её постоянно преследовал его образ. Высокий, обычного телосложения, слегка смуглая кожа, темно-каштановые – почти черные – волосы. Глаза, кажется, карие… Хотя… Она не запомнила точно цвет глаз, но в памяти запечатлелось их выражение – в них было понимание. Лин никогда ещё не видела такого взгляда ни у кого. Она привыкла чувствовать себя не такой как все – даже близкие родственники этого не скрывали, шутливо называя её «инопланетянкой». Она была одиночкой – замкнутой в себе, в своем придуманном мире, отгородившейся от окружающих невидимым барьером. Она не была сумасшедшей, не сидела круглыми сутками дома, не была излишне молчаливой и всё же никогда не сближалась с людьми, никого не допускала в свою душу и в свое сердце. Она никогда не любила по-настоящему, хотя и страстно этого желала. Как она мечтала влюбиться, потерять голову, преодолевать преграды ради своего счастья… Но оно не спешило явиться к ней, а может и вовсе затерялось навсегда.
Этот взгляд… Понимающий, видящий её насквозь. Как будто он читал её мысли, знал о её сокровенных мечтах и желаниях. Но важнее всего было то, что этот взгляд не осуждал, что ему эти мечты и мысли казались нормальными – он понимал и принимал их.
Лин так хотелось познакомиться с этим человеком, узнать его! Но, увы, это было невозможно. Он пришел к ней во сне – был игрой её подсознания. Девушка пыталась понять – был ли это образ, виденный ею в реальности и всплывший в сонном мозгу из глубин памяти, или это была мозаика – собирательный образ из знакомых людей и воображаемых, соединением фантазий и действительности.
Она тряхнула головой, пытаясь отогнать навязчивый образ, преследовавший её с тех пор, как она проснулась. «Нужно сосредоточиться на работе». Ей удалось отвлечься только тогда, когда шеф положил ей на стол кипу документов, с которыми следовало разобраться к завтрашнему дню.

Конец рабочего дня не ознаменовался чем-то примечательным. Вернувшись домой, она привычно плотно поужинала, назло всем диетологам мира, а затем читала книгу, лежа на диване, плюнув на все советы офтальмологов. Ей так нравилось, ей так было удобно – а это самое главное. Ведь можно сколь угодно идти наперекор своим желаниям, пытаясь сохранить свое здоровье, и сгинуть от упавшего на голову кирпича. А можно дожить до ста лет, попивая вино и смачно пыхтя сигаретой. Это прозрение пришло к ней в тот момент, когда она случайно увидела передачу о долгожителях – в кадре сияла беззубой улыбкой старушка ста двух лет отроду, держа в руках дымящую сигарету. Тогда Лин поняла, что длительность жизни человека не зависит только от его потуг в стремлении сохранить свое здоровье – оно зависит от других, пока неведомых человеку, законов. Так зачем отказывать себе в маленьких радостях? Ведь счастье – это и есть цепочка, звенья в которой – маленькие радости. Она конечно не стала курить и не ударилась в пьянство, а просто перестала слепо соблюдать все правила, которые придумали за нее другие.

Книга читалась легко, и Лин всё глубже погружалась в чужой, неизведанный мир. Вскоре она уже не слышала ни тиканья часов, ни гудения соседского пылесоса этажом выше (неужели нельзя делать уборку в более подходящее время?), ни лаянья собак на улице. Удивительно, но, несмотря на то, что книга была по-настоящему интересна, девушка вскоре уснула. С ней раньше никогда такого не случалось. Напротив, если вещь была стоящая, она захватывала настолько, что Лин не могла уснуть, пока не дочитает последнюю главу. А благополучно уснуть ей помогало только чтение Ницше – она когда-то купила книгу с собранием некоторых его произведений, чтобы затем гордо произносить «Ницше? Да, я читала…». Но на поверку, его работы оказались настолько нудными, что после пары-тройки абзацев тянуло спать, хотя, справедливости ради стоит отметить, что умные мысли тоже встречались. Ей особенно понравилось изречение в стихотворной форме из серии «Весёлая наука»:
Уж лучше враг из цельного куска,
Чем друг, приклеенный слегка…
Как бы то ни было, несмотря на то, что к произведениям Ницше она сегодня даже не притрагивалась, Лин достаточно скоро погрузилась в сон.
И вот она уже идёт по тёмной улице. Сердце бьётся учащенно, а в душе - непреодолимый страх от чувства, что её преследуют. Она идёт быстро, спиной ощущая погоню. Она не знает, кто за ней гонится и не задумывается об этом. Бежать. Бежать без оглядки. Как можно быстрее. И вот Лин несется по тёмным улицам, то и дело ловко перепрыгивая заборы, а затем прячется в каком-то мрачном, безлюдном помещении. Не успевает она опомниться, как оказывается на крыше – на самом её краешке. Шаг, неловкое движение и падение. Долгое падение. Настолько, что успевает ощутить страх – она сейчас разобьётся. Внутри всё как будто сжалось в комок в предвосхищении удара. И вдруг всё поглощает темнота. Она не успела ощутить боли, не поняла, каково это – упасть с высоты и разбиться. Она лежит на диване, рядом на полу – недочитанная книга. Ей страшно. Не по какой-то конкретной причине, а просто страшно.
Тут Лин вспоминает, что читала где-то о падении во сне – говорят, что во время сна душа покидает тело, а ощущение падения возникает, когда она возвращается в свою земную оболочку. Может в этом есть доля истины? Почему она проснулась именно тогда, когда падение закончилось? А может всё дело в том, что её подсознание никогда раньше не сталкивалось в реальности с такой ситуации и просто не знает финал подобного сценария.
Девушка поднимается с дивана, внутренне пытаясь привести мысли и эмоции в порядок. Через минуту она уже в своей удобной постели. Сон не идёт. Удивительная вещь – ведь всего полчаса назад она уснула без труда, сама того не желая, а сейчас она очень хотела бы уснуть, но ничего не выходит. Правильно говорят: хочешь, чтобы чайник быстрее закипел, сделай вид, что как раз это тебя сейчас интересует меньше всего. Внутренне «я» уже толкает к книжной полке – за чрезвычайно полезным Ницше, но сознание, похоже, пугаясь этой безрадостной перспективы, сдается добровольно и вскоре падает в пропасть сновидений.
Снова темно, и снова она на улице. Правда сама она ничего не подозревает о том, что «снова». На этот раз Лин отчетливо узнает очертания своего дома – серого и мрачного при свете ночных фонарей. Она даже может различить окна своей квартиры – в одной из комнат горит тусклый свет. Лин ощущает странную легкость. Она встает на цыпочки и подпрыгивает как балерина, при этом вспорхнув куда выше, чем позволяет закон притяжения. Она пробует ещё раз и взлетает ещё выше. Ощущение, словно на ногах – невидимые пружинки, которые отталкивают от земли. И вдруг приходит осознание того, что она спит. Что сейчас она там – наверху, в своей квартире, лежит в постели. Вновь её обуревает страх. Темнота. Тусклый свет помещения. Она проснулась. В душе всё ещё ощущался странный, необъяснимый ужас. Лин встала с постели и подошла к окну. Её поразила реалистичность того, что с ней произошло – во дворе всё было в точности таким, как она видела это во сне. Даже тусклый свет в окне её квартиры оказался отсветом ночника, который она забыла выключить в соседней комнате…