Англия, январь 1815 года.

Глава I. Бал

После недавнего похода в игорный дом, в кармане Чарльза Уэнтуорта, образно выражаясь, зияла огромная дыра. Фортуна отвернулась от него и никак не хотела поворачиваться к нему лицом. За карточным столиком капитану попался джентльмен, более обласканный этой капризной дамой, так что к утру в кармане Чарльза не было ни фартинга. К счастью, ему достало благоразумия не играть в долг, так что оптимистичный офицер смог утешиться хотя бы этим, тем более что долгов чести у него итак набралось на целую армию. Неудивительно, что приглашение на бал от своего старого друга – полковника Льюиса – он воспринял как знак провидения. Ему во что бы то ни стало было необходимо поправить свое финансовое положение, а этому ничто так хорошо не способствовало, как удачно заключенный брачный союз. Да, капитан Уэнтуорт уже давно обдумывал свою затею, но до сегодняшнего дня не воспринимал её всерьёз. Однако ситуация, в которой он оказался, требовала безотлагательных действий.
Чарльзу «посчастливилось» родиться во Франции в то время, когда вспыхнула революция. Его родители погибли, но ребенка смогла спасти и вывезти в Англию женщина, которая позже взяла на себя опеку над ним. Сначала она пыталась отыскать родственников сироты, но потерпела неудачу и решила воспитать его сама.
Чарльз рос необыкновенно красивым мальчиком и со временем начинал осознавать свою власть над представительницами женского пола. Ему привили хорошие манеры, однако получить достаточное образование не удалось – юноше были более интересны скачки, фехтование и тому подобные занятия, чем зубрёжка истории и решение математических задач. Поэтому в итоге «тётушка Бэт», как Чарльз называл свою опекуншу, решила определить своего подопечного на военную службу. Она сразу же купила ему звание, а дальше Уэнтуорт продвигался по службе сам.
Всё бы ничего, вот только Чарльз был неисправимым игроком и проматывал всё свое жалованье в игре в фаро или на тотализаторе, более того – всё больше влезал в долги. Поначалу тётушка Бэт отправляла ему деньги, но, в конце концов, её терпение лопнуло, и на очередную просьбу о финансовой помощи она ответила отказом. Чарльз попытался поговорить со своей тётушкой, надавить на жалость, но под воздействием родного сына опекунши их отношения ещё более ухудшились. Очередным ударом для капитана стала смерть тётушки Бэт – она не указала его в завещании, а её сын запретил Чарльзу появляться на пороге их дома и посоветовал забыть о существовании этого благородного семейства.
В итоге капитан Уэнтуорт остался без гроша в кармане и с огромными долгами. То, что он до сих пор не оказался в долговой тюрьме, объяснялось лишь войной с Францией, где он смог подзаработать. Кроме того, у него были обеспеченные поклонницы, из которых он выуживал деньги без всяких зазрений совести. Но вот очередной карточный долг ударил по шаткому финансовому положению молодого повесы, и пришлось задуматься о более радикальных мерах по приведению этого положения в менее плачевное состояние. По счастью полк, в котором служил капитан, расквартировали неподалеку от Лондона, что оказалось весьма кстати – Уэнтуорт вознамерился очаровать какую-нибудь богатую наследницу, чтобы жениться на ней и расплатиться с долгами за счёт её приданого. А где ещё искать богатую невесту, как не в Лондоне? Хвала небесам и полковнику Льюису, которые предоставили ему такую возможность в виде приглашения на бал.

Ярмарка невест, которой, по сути, являлось всё это сборище, предлагала богатый выбор, удовлетворявший даже самые притязательные вкусы: молодые леди выглядели прекрасно, что капитан Уэнтуорт, как истинный ценитель женской красоты, не мог не отметить. К тому же, кареглазый и темноволосый офицер с аристократической внешностью привлекал всеобщее внимание женской половины гостей. Он с удовольствием наблюдал за смущенными дебютантками, не обделяя вниманием, впрочем, и дам чуть более старшего, но всё ещё цветущего возраста. Дамы, в свою очередь, бросали на него кокетливые, либо смущенно-любопытные взгляды – в зависимости от степени искушенности особы, от которой этот взгляд исходил.
Чарльзу ещё не удалось побеседовать с хозяином празднества, однако он заприметил среди гостей его младшую сестру – Анну. Она выглядела превосходно – несмотря на титул, никакой напыщенности, высокомерия, одетая просто, но со вкусом. Они уже были знакомы – капитан ранее был приглашен на ужин в дом Льюисов, поэтому Чарльз мог также лестно отозваться и о характере мисс Льюис, равно как и ее манере общаться легко и непринужденно. Казалось бы, вот она – идеальная цель для меркантильных замыслов молодого офицера. Однако, несмотря на все свои недостатки, даже Чарльз не мог желать этой молодой особе такого мужа, как он сам. К тому же, её брат был другом капитана и вполне был просвещен по поводу его характера и пристрастий – в его глазах подобный брак был бы недопустим. «В любом случае, - подумал Чарльз, - судьба ко мне благосклонна». И словно в подтверждение его слов рядом «проплыла» совершенно очаровательная молодая особа, которую капитан одарил любезной улыбкой.
Он медленно, почти лениво, продвигался вглубь зала и остановился, чтобы отыскать взглядом виконта – хотя к своему другу Чарльз привык обращаться по званию. Но вместо этого капитан стал невольным свидетелем высказываний некоего джентльмена, которого, впрочем, можно было назвать таковым с большой натяжкой и лишь с уважением к его предкам, учитывая характер высказанного мнения. Этот человек был ему знаком – именно он стал тем счастливцем, к которому этой ночью уплыли денежки Чарльза Уэнтуорта за карточным столом. Уже тогда капитан имел случай столкнуться с особенностью манер мистера Грейстоуна, ибо именно так его звали, а вернее с их полным отсутствием. Возможно, Чарльз и оставил бы без внимания, мягко говоря, резкое высказывание, но оно касалось сестры его друга, так что оставаться равнодушным к подобной бестактности было невозможно. Юноша отзывался об Анне самым нелицеприятным образом, достаточно громко комментируя её внешность и не скупясь на сравнения. Справедливости ради стоит отметить, что беспощадной критике Грейстоун подверг ещё несколько дам, находящихся в зале, правда в глазах офицера это вовсе не служило ему оправданием – скорее наоборот.
В светском обществе Филиппа Грейстоуна либо обожали, либо ненавидели, но равнодушным не оставался никто. Он мог позволить себе любую дерзость, он не боялся нажить себе лишних врагов, он не считался с условностями. Во всяком случае, впечатление создавалось именно такое. В сущности же, между ним и капитаном Уэнтуортом было много общего: оба жили за счет карт и удачи (хотя тут, признаться, Грейстоун далеко обошел Чарльза), оба не пользовались особым расположением родственников, и оба умели произвести впечатление, когда им это было нужно. В целом, Филипп, по мнению Чарльза, был собранием всех тех же недостатков, которые были и в нем самом. Если бы можно было слепить из хороших и плохих качеств капитана Уэнтуорта двух разных людей, то, несомненно, отрицательная его половина была бы братом-близнецом Грейстоуна. Однако в Чарльзе презрение к напыщенности высшего общества, погоне за модой и прочему сочеталось с хорошими манерами и относительно уважительным, хотя и легкомысленным отношением к женскому полу. В этом он был офицер до мозга костей.

- Мистер Грейстоун, - капитан слегка поклонился, в дань светской учтивости, - я невольно услышал Ваш разговор.
Голос его звучал спокойно и на лице не был напряжен ни один мускул, хотя во взгляде сквозил холодок – постороннему человеку вполне могло показаться, что два джентльмена беседуют о погоде.
- Вам не кажется, что джентльмену, если Вы себя к таковым причисляете, не пристало отзываться подобным образом о даме, тем более пользуясь её гостеприимством?
- Мистер Уэнтуорт, - Филипп кивнул головой в знак приветствия, - Вы хотите попросить у меня прощения за подслушивание? Я тронут... Думаю, я найду в себе силы, простить вам этот ваш маленький недостаток.
Губы его тронула легкая улыбка, которая так никуда и не делась, пока он говорил:
- Откуда вам знать, что пристало делать... и говорить… джентльмену, а что нет? Вы офицер, насколько я помню? А людская молва беспощадна.
Больше Филипп, похоже, не был намерен продолжать этот разговор. Дама, которую он приметил у входа, уже вела какую-то беседу, а стало быть, самое время вернуться к светским развлечениям. Грейстоун обогнул Чарльза и продолжил свой путь, как будто того и не было.
Но Уэнтуорт был военным офицером, а это та категория людей, которая предпочитает оставлять последний выстрел за собой. Он привык общаться с людьми разных слоев общества, начиная с самой её выхоленной верхушки и заканчивая людьми мрачной репутации, поэтому слова мистера Грейстоуна он встретил ироничной улыбкой бывалого человека. За свою относительно недолгую жизнь ему приходилось иметь дело с людьми куда более неприятными, чем Грейстоун. Однако капитан не терпел многоточий в разговорах, поэтому, когда молодой человек поспешно ретировался, он совершенно спокойно догнал его и вновь оказался с ним лицом к лицу.
- Ваш поспешный побег вверг бы в глубокую зависть солдатов Наполеона, уносящих ноги из холодной и неприветливой России, - сказал он с усмешкой. – Однако мне казалось, что наш разговор не окончен.
Чарльз бросил быстрый взгляд в том направлении, в котором двигался Грейстоун и догадался о его цели.
- Любопытно, что Вы спешите к даме, о которой пару минут назад отзывались столь нелестным образом. Ваши вкусы так быстро меняются?
Лицо офицера было серьезным, но в темных глазах мелькали озорные огоньки, когда он, не удержавшись, добавил:
- Что касается того, что я – не джентльмен… Быть может так оно и есть. Однако, в таком случае, это говорит лишь о том, что мы равны.
Он слегка поклонился, показывая свое намерение уйти, и на его лице появилась полуулыбка, слишком напоминающая то же выражение лица, что было у Грейстоуна. Капитан намеревался продолжить свой путь, однако не спешил этого делать, ожидая реакции своего собеседника – покидать поле боя до окончания сражения было не в его правилах.
Филипп закрыл глаза, тяжело вздохнул, сжал кулаки.
- Странно. Вам, похоже, нечего мне сказать, как и мне Вам, - он, наконец, распахнул глаза и чуть пожал плечами, - Знаете, я готов отдать Вам Ваши деньги, если Вы уберетесь у меня с дороги.
Грейстоун говорил спокойным голосом, с нотками холодной решимости и неумолимой праздности. Его состояние сейчас было пограничным. Одинаковая вероятность яростной вспышки или веселья.
- Любопытно, что вас заботят мои пристрастия, мнения и вкусы. Вкупе с тем, что вы подслушиваете мои разговоры, картинка вырисовывается впечатлительная. Может, это я должен требовать объяснений?
Он помолчал мгновение и добавил:
- Может быть, вы и правы, Чарльз, - Филипп прикусил нижнюю губу, задумавшись, - но есть небольшая разница. Я здесь не ищу себе кокетничающий "кошелек". Я вполне способен жить за собственное состояние, и не гонюсь за дорогой юбкой. Или мне стоит говорить это чуть тише, чтобы не расстроить ваших планов, сэр?
Филипп, наигранно ужасаясь, прикрыл рот ладонью в перчатке. Он едва сдерживался, чтобы не рассмеяться.

Чарльза эта словесная дуэль чрезвычайно забавляла – давненько ему не приходилось встречать столь достойного соперника, стоило это признать. Однако капитан мог простить излишнюю самоуверенность и наглость человеку, повидавшему жизнь и которому было чем похвастаться, но не мог позволить подобной роскоши неоперившемуся юнцу, у которого за плечами ещё не было ничего более весомого, чем отцовское состояние.
- Ну что Вы, сэр, - ответил он на предложение юноши вернуть проигранную Уэнтуортом сумму, смерив его пронзительным взглядом, - я – игрок по жизни и зачастую ставлю на кон куда более ценные вещи, чем деньги. А несколько фунтов стерлингов – не такое уж и весомое состояние.
Чарльз действительно привык рисковать и придерживался мнения - «кто не рискует – тот не пьёт шампанского». Полумеры были не для него. Поэтому и за карточным столом он либо срывал банк, либо проигрывал все имеющиеся деньги. Точно также он, не задумываясь, рисковал жизнью на войне, благодаря чему заслужил уважение товарищей и быстрое продвижение по службе.
Капитан хотел было добавить ещё что-то, но замолчал, увидев неподалеку Анну Герберт. Поэтому он приветливо улыбнулся ей, а затем повернулся к своему собеседнику, чтобы окончить затянувшийся разговор.
- Пожалуй, в словесной пикировке нам не добиться успеха – словами мы владеем одинаково хорошо.
Затем добавил вполголоса, не желая, чтобы Анна услышала:
- Но так ли хорошо Вы владеете пистолетом? Боюсь, что нам придется это выяснить. Встретимся завтра в восемь утра за городом. А теперь разрешите откланяться.

Общество Анны сулило Чарльзу куда больше удовольствия, чем беседа с Грейстоуном. К тому же, вопрос о его хороших манерах должен был решиться завтра, а значит, до утра можно было выбросить этого зазнавшегося юнца из головы, вновь вернувшись к развлечениям.
- Рад Вас видеть, мисс Льюис, - обратился он к девушке с улыбкой, поклонившись в знак приветствия. – Удивительно, что столь очаровательная дама пребывает здесь в полном одиночестве. Я искал Вас и Вашего брата, однако пришлось отвлечься – встретил одного знакомого.
- Надеюсь, я не отвлекла Вас от важной беседы? – Анна смутилась, отвела взгляд, и на её щеках выступил легкий румянец.
- О, ну что Вы. Хотя должен признать - общество мистера Грейстоуна поистине увлекательно.
Разумеется, он не собирался говорить Анне, что завтра утром у них состоится дуэль и поводом для нее послужила неосмотрительно брошенная реплика по поводу его очаровательной собеседницы. Не собирался он ставить в известность и Александра – её брата – поскольку портить ему настроение в такой день было бы просто неблагородно, а зазнавшийся юнец итак получит по заслугам завтра утром.
Выйдя из задумчивого состояния, Чарльз взглянул на Анну – на щеках её пылал румянец, и она как будто была смущена. Офицер, знавший толк в женщинах, без труда разгадал значение этого признака и испытал смешанные чувства. Раньше он встретил бы это невольное проявление особой благосклонности к своей персоне с тайным торжеством – «дело сделано, ловушка захлопнулась» - однако это никоим образом не касалось сестры его друга. Он вовсе не желал, чтобы эта юная особа испытывала к нему нечто большее, чем дружескую привязанность, ведь кому, как ни ему было известно, что об Чарльза Уэнтуорта легко можно обжечься – он любил всех женщин и в то же время не любил ни одну.
- Праздник удался на славу, - заметил он. – Думаю, все старания и страдания Вашего брата вполне окупились.
Капитан улыбнулся, глядя на Александра, которого наконец различил в толпе. Ему было прекрасно известно, что виконт не любит все эти великосветские приемы, уж по крайней мере не любит устраивать их сам.
- А кто эта молодая леди, что с ним беседует? – Чарльз заинтересованно рассматривал девушку, которую, мог поклясться, никогда раньше не видел.
Анна прекрасно видела, с кем беседует брат, но вместо ответа с легким недовольством повела плечом:
- Мне кажется, сегодня он решил завязать знакомство решительно со всеми присутствующими здесь дамами, и это было бы замечательно, если бы он пригласил на танец хоть одну...
Чарльзу не удалось узнать от Анны имя прелестной незнакомки, и он решил не настаивать – не особенно уместно интересоваться одной дамой, беседуя с другой. И было вполне понятно, что подобный интерес вызвал некоторое неудовольствие со стороны мисс Герберт. А её замечание по поводу брата вызвало у капитана лукавую улыбку.
- Полагаю, что не столько Александр решил познакомиться со всеми дамами, сколько дамы мечтают познакомиться с ним, - заметил он. – Твой брат – просто образец учтивости и хороших манер, к тому же он знатен и имеет солидное состояние. Наш виконт – просто находка для великосветских мамаш, мечтающих удачно выдать замуж своих дочерей. Боюсь, что ему на балах приходится держать оборону почище, чем на войне.
Офицер усмехнулся и бросил в сторону своего друга сочувствующий взгляд. Однако Чарльз понял прозрачный намек своей собеседницы и решил загладить свой промах.
- Нельзя винить джентльменов за то, что они предпочитают танцам беседу с юными леди – ведь во время танца не выдается особой возможности поговорить, - сказал он, виновато глядя на Анну. – Но я, похоже, совершенно утомил Вас разговорами, поэтому разрешите пригласить Вас на танец.
Капитан галантно поклонился и подал своей собеседнице руку, чтобы присоединиться к танцующим.

Когда музыка отзвучала, довольная собой и партнером девушка полностью сменила гнев на милость, но удержаться от вопроса все же не смогла:
- Скажите, Чарльз, что все-таки произошло между вами и Грейстоуном? Не похоже, что ваш разговор был приятным.
Как назло мисс Герберт выбрала самую неудачную тему для проявления женского любопытства.
- Разговор с мистером Грейстоуном в принципе не может быть приятным, - ответил он усмехнувшись. – Хорошие манеры и Грейстоун – две параллельные прямые, которые никогда не пересекаются.
Говорить на эту тему Чарльзу не хотелось, но ещё больше ему не хотелось, чтобы это интересовало Анну – чего доброго она узнает о предстоящей дуэли, ведь на столь многолюдных раутах никто не застрахован от подслушивания.
- Не тревожьтесь, мисс Льюис – всё уже улажено. Вам совершенно не о чем беспокоиться, - добавил он оптимистичным тоном.
«Завтра этот юнец получит на завтрак свинца», - мысленно завершил капитан и решил круто переменить тему:
- Отличный бал! Вы должно быть довольны своими успехами? Вполне заслуженными - должен отметить, - Уэнтуорт решил воспользоваться тем, что к их маленькой компании присоединились две подруги его собеседницы, по всей видимости решившие поучаствовать в разговоре с понравившимся им офицером. - Но я до сих пор не выразил свое почтение виконту. Не возражаете, если я исправлю это досадное упущение?
Да, капитан Уэнтуорт никогда не сбегал с поля боя, но иногда не мог удержаться от того, чтобы сбежать от общества назойливых дам. Та поспешность, с которой он покинул молодых леди, не слишком вязалась с присущими ему хорошими манерами, но на этот раз он простил самого себя, тем более что Анна, похоже, его побег одобрила.
Через минуту офицер уже растворился в толпе.

Отредактировано Smallex (26-02-2010 19:40:35)