Сказка о "Нарцисе и розе" побудила и меня выложить кое-что сказочное... Надеюсь, вам понравится! Написано с некоторой долей иронии, поскольку захотелось создать необычные, гротескные образы, так свойственные Диккенсу. На его мастерство я, конечно, не претендую, а просто надеюсь немного развлечь и улыбнуть...

Спор на туалетном столике или философия счастья.

Это произошло в доме на Лоуэр-Монтегю в маленькой уютной квартирке, в которой с некоторых поселилась очень миленькая молодая особа лет двадцати.
Ее любимым занятием в свободное от работы время было методичное просиживание за большим дешевым зеркалом туалетного столика час за часом, ведя с ним длинные и пространные беседы, вроде: «Как ты думаешь, мне идет эта шляпка?» или «Как ты считаешь, эта тушь сочетается с моими колготками?» и это роднило ее с принцессой из сказки, которая тоже без устали вопрошала: «Свет мой, зеркальце, скажи...»и получала вполне ощутимые ответы.
Девушка тоже получала ответы – ей нравилось ее отражение.
Самое себя она вообще считала неотразимой, и безупречность внешнего вида была для нее чем-то вроде «золотого тельца», которому она фанатично поклонялась в надежде на скорое счастье в лице какого-нибудь интересного парня, сошедшего с ума ( в лучшем смысле этого слова) от ее неотразимости. А потому вполне понятно, почему все вещи на туалетном столике были убеждены в том, что являются единственными и неповторимыми тружениками в своем нелегком , приукрашающем «мир» деле, куда там до них каким-то стилистам и парикмахерам...Фи, просто умора!
В этот вечер они ждали хозяйку с особым нетерпением, ведь у нее было свидание с неким Джоном, и они, жители туалетного столика, особенно постарались по этому поводу. Наконец щелкнул замок и...девушка с разбегу ворвалась в комнату и швырнула на кровать свой малиновый берет...
Кошмар! Это был ее любимый берет!!! Расческа и пудреница в ужасе переглянулись. А сам несчастный малиновый берет только сокрушенно вздохнул и недвижно предался отчаянию, оно и понятно: всегда тяжело сознавать пренебрежение в свой адрес, особенно если оно выражается в такой яростной форме. Бедняга!
Хозяйка берета между тем шлепнулась на стул и с дрожью в голосе сообщила зеркалу:
-Ну и что ты думаешь?! Он меня бросил. Просто взял и бросил, словно я сношенная пара перчаток или какая-нибудь дешевая шпилька по пенсу за штуку,- и она рванула эти самые шпильки из своих волос, так что те посыпались во все стороны..- Такого унижения я не испытывала с тех самых пор, как была вынуждена выйти на улицу в туфлях сестры, которые были на два размера больше и потому то и дело норовили слететь у меня с ног.
Это признание повергло в шок маленькие кожаные туфельки-лодочки на высоком каблучке, которые непременно свалились бы с полки, не будь рядом мужественных ботинок, готовых на все ради этих хрупких созданий.
-Я до сих пор вздрагиваю, вспоминая о том случае,- продолжала девушка убитым голосом.- Это было так ужасно! И вот снова...
Из ее глаз брызнули слезы.
-Ну что во мне было не так?- капризно спросила она свое отражение в зеркале.- Платье? Так я купила его в бутике за бешенные деньки, пусть даже и со скидкой. Прическа? Так я убила на нее битый час и уверена, что все в ней было идеально. Макияж?.. Нет, нелепо и думать о таком,- и со стоном в голосе:- Нет, я не переживу этого.
Атласная ленточка в волосах девушки никак не хотела развязываться, и та безжалостно перерезала ее ножницами. Все обитатели туалетного столика в ужасе зажмурились и просто онемели перед этим беспрецендентным актом вандализма. А миниатюрная брошь, украшавшая платье хозяйки и почувствовавшая в тот момент на себе ее пальцы, в ту же минуту лишилась чувств и с глухим звоном упала на пол и...как утверждают некоторые, с тех пор стала вести себя несколько неадекватно: у нее развилась странная фобия к рукам, а именно: стоило им приблизиться к злосчастной брошке хоть на дюйм, как она замертво валилась на пол и уже ничего не могла с собой поделать. Так-то...
А девушка так и уснула, положив голову на туалетный столик, и даже во сне обиженно повторяла: »Ну что же во мне было не так?», и старое зеркало, которое считалось здесь самым главным и авторитетным,  не преминуло задать своим подчиненным тот же самый вопрос:
-В самом деле, господа, что же могло быть не так в этом очаровательном ангеле, спящем рядом с нами? В конце-то концов такой поворот дела бросает тень на всех нас!
И Зеркало окинуло притихших обитателей туалетного столика недоверчиво-сердитым взглядом.
Карандаш для губ, который и без того страдал комплексом неполноценности ( ведь он только обводил, но не красил), тут же встрепенулся и возмущенно заметил:
И что это вы на меня так смотрите, Зеркало вы мое?! Я тут совершенно не при чем, можете мне поверить. Если Губная помада и смухлевала немного...совсем немного,- добавил он, поймав на себе не совсем добродушный взгляд названной особы,- то я вполне добросовестно исполнил свою работу. Губки были просто очаровательны! Закачаешься. Я бы и сам поцеловал их...Эх, жаль, что я не человек!
-А вы, как я погляжу, не страдаете излишней скромностью,- саркастически заметила мерцающая пудра Max Factor.- «Губки были просто очаровательны!»,- передразнила она Карандаш  и даже пчихнула, что у нее означало высшую степень возмущения.- Не слишком ли вы самоуверенны, юноша? Хотя я сильно подозреваю, что это всего лишь поза, которой вы пытаетесь прикрыть свою низкую самооценку, не так ли, герр Веер?
Герр Веер, как вы понимаете, был немцем, зачитывался Гофманом и в силу этого увлекался парапсихологией, отчего на Столике его прозвали Мистиком и обращались к нему всякий раз, как требовалась сложная психологическая раскладка очередного «непонятного» поведения. И несмотря на то, что герр Веер очень любил ученые дебаты и всякие психологические разглагольствования, поднимавшие его в собственных глазах, спорить с фрау Пудрой он не стал ( возможно, просто был с ней согласен) и только утвердительно кивнул .
Поддержанная таким образом ученым мужем, Мерцающая Пудра продолжала:
-Знаешь ли ты, мой мальчик, в чем заключается секрет поистине «манящих губ»?- со смаком произнесла она.- Конечно, нет, ты еще так юн для этого ( и это несмотря на то, что Карандаш был источен почти наполовину). А я... Ты когда-нибудь слышал о Клеопатре, сынок? Так вот я...Да не будь меня, навряд ли бы кто-то еще помнил сейчас о ее непревзойденной красоте...Немного Мерцающей пудры ( то есть меня) наносим на ложбинку над верхней губой и –оля-ля! -  вот они губки, которые, даже если не хочешь, но поцелуешь.
Последние слова были сказаны с вызывающей многозначительностью, так как Пудра в порыве самовосхваления сама не заметила, как обняла и поцеловала Браслет, а тот, давно в нее тайно влюбленныый, расплылся в глупейшей улыбке, что, естественно, разозлило нашу даму. Валяются тут всякие...браслеты...
Пудра фыркнула, а почти полный Флакон с духами успел тем временем шепнуть Дезодоранту:
-Красотка сегодня совсем разошлась: она, конечно, стара, но Клеопатра...Это она уж загнула через край! И скажу тебе по секрету, ей едва ли больше двух лет...
Дезодорант так и ахнул.
-С чего ты это взял?
-Подглядел у нее на этикетке, когда она спала,- признался Флакон с духами победоносно.
-Во ты даешь!- Дезодорант даже пшыкнул от восторга.- А мы с Клеем для ногтей пытались, но она, хитрющая, все увертывалась да еще и подзатыльником наградила. А ты просто герой!
И Дезодорант с нескрываемым восхищением воззрел на своего друга, который возвеличился в его глазах чуть ли не до наполеоновских высот. Вот это дело...подсмотреть возраст Старой пудреницы! Это вам не два раза пшыкнуть под мышку, можете поверить.
Между тем атмосфера накалилась: Губная помада и Карандаш, впервые забыв о своих разногласиях, объединились единой силой против Пудры Max Factor, которая, «брызжа» своей пылеподобной сущностью, доказывала, что она и только она придает губам непревзойденную прелесть ( хотя обычно и близко их не касалась). Думаю, не стоит говорить, что Браслет был на ее стороне... И поблескивая своими фальшивыми камнями-стразами в глаза противников, так и покатывался со смеху, когда они ослепленные хлопали этими самыми глазами и порывались броситься на него, чему яро препятствовала Пудреница ( впервые обратившая внимание на своего безгласного поклонника)...И Браслет, закатывая глаза и почти умирая от счастья, пафосно восклицал: «Я ослепителен. Я ослепителен, господа!»
Наконец Зеркалу надоела вся эта перебранка и оно гневно воскликнуло:
-Да прекратите же вы все это в конце-то концов! Если уж вам так хочется подраться, то мы вполне можем устроить боксерские бои ( что я считаю недостойным наших утонченных натур, но если вы того желаете, вот что звучало подтекстом), но только в другой раз, не сейчас...Сегодня у нас другая задача, вопрос повестки дня звучит так: «В чем кроется причина разрыва отношений между нашей хозяйкой и ее молодым человеком?» или, другими словами: »Кто из нас лично в этом виноват?» Здесь как- никак затронута честь всего нашего Столика, и мы должны трезво оценить ситуацию.
Участники спора пристыжено опустили головы, но Мерцающая Пудра все-таки вставила обиженным тоном:
-Я то и говорю: хозяйка не воспользовалась моими услугами, отправляясь на это самое свидание, вот вам и итог. Однако!
-Однако..,- вздохнул присмиревший Браслет.- Так и есть. И меня не одела...А мне так хотелось ( хоть одним глазком) взглянуть на это самое свидание. Шпильки говорят, ее новый парень...был...просто силач...Геркулес! Гора мускулов... А она не одела...Не одела меня.
Брошь, несколько оправившаяся после своего потрясения, невпопад добавила:
-Да рядом с ним Шварценеггер отдыхает. Вы бы видели, какие у него грудные мышцы... Пару свиданий назад я думала, он меня просто задушит; вот что значит настоящий мужчина!
Всё мужское население Туалетного столика невольно скосилось на свои бицепсы и нахмурилось, так как все женское его население с мечтательным видом уставилось в пустое пространство, пытаясь представить себе это чудо человеческой природы, рядом с которым сам Шварценеггер «отдыхает», как многозначительно высказалась Брошка, а уж она-то хорошо в этом разбирается: объятия – это ее стихия. И Брелок в виде худощавого парнишки с зонтиком, понимая, что сравнение явно не в их пользу, а потому это вызывало раздражение, вдруг почти вскричал:
-И о чем это только мы тут говорим?! Позорище да и только. Да ведь если слушать Пудреницу да Браслет, то получается, наша хозяйка сама во всем и виновата...
Его слова прервал дружный хор возмущения.
-Да, да, так и получается,- продолжал Брелок еще громче.- Если бы она воспользовалась Пудрой, если бы она одела Браслет...Тьфу! Так что же, давайте возложим всю вину за случившееся на ее хрупкие плечи и вздохнем с облегчением, мол, мы здесь не при чем, в вашем разрыве виновата только ты сама, так что ли? А-а? Так или нет? Отвечайте.
-Нет!  Нет!- закричали все хором.- Это не так.
-То-то же.- И Брелок с умным видом сложил руки на груди.- То-то же.
Зеркало, приятно пораженное этой неоспоримой логикой Брелка, которого оно ( должно быть ошибочно) причисляло к разряду легкомысленных пустобрехов и фатов, теперь с чувством осведомилось:
-Что же, в таком случае, вы нам предлагаете, господин Брелок?
Тот незаметно для всех приосанился и с видом заправского щеголя оперся на свой зонтик.
-Во-первых, по-моему,- здесь он сделал особое ударение,- нужно основательно разобраться в том, что произошло на сегодняшнем свидании...Ведь вполне может статься, что хозяйка не совсем верно поняла этого...Джона,- он словно выплюнул это имя, как какую-то гадость,- или, может быть, в их разговоре мы могли бы найти нечто, позволившее бы нам докопаться до личности настоящего виновника...
-И?- нетерпеливо спросило Зеркало.
-...И я предлагаю выслушать очевидцев.
Все лица тут же обратились к Броши, которая после обморока, вызванного близким «дыханием смерти» ( как ей это представлялось), сидела теперь около шкатулки и своими длинными, острыми пальчиками перебирала, как четки, нитку голубых бус (те были большими любителями щекотки, и все об этом знали), но в этот момент у некоторых мелькнула предательская мысль о католическом крови Броши, ведь она была итальянка, а это говорит о многом.
Она же сама, заметив обращенные на нее взгляды, сказала:
-А что я? Я ничего. И не надо на меня так смотреть. Думаете, возможно что-то услышать, когда ее сердце,- она указала на девушку,- стучит так, что впору оглохнуть?! У меня до сих пор от этого стука в ушах звенит и голова раскалывается на мелкие кусочки .
-Бедняжка,- заметил смешливый Флакон духов,- вот уж кто действительно может поспорить древностью с самой Клеопатрой, так это она. Как это умно прикрывать свою старческую глухоту звоном в ушах... Ха-ха!- И два друга так и прыснули со смеху.
-Не лучше ли нам порасспросить Шпильки,- предложил герр Веер,- они девушки молодые: высоко сидят – далеко глядят. От них уж, пожалуй, побольше толку будет.
Все с этим единодушно согласились и хором позвали длинноногих сестричек-Шпилек, которые не заставили себя долго ждать и дружненько, держась за руки, прыгнули на стол.
-Мы сейчас вам все расскажем,- подмигивая всем и вся своими не менее длинными, чем ноги ресницами, сообщили те с ходу.- Да если б вы только знали, как нелегко держать в узде все эти непокорные локоны да еще и наблюдать за всем происходящим!.. А ведь если не мы, то кто за ней, бедняжкой, и присмотрит-то. Ох-х-х! Некому, увы,- и не дав никому возможности возразить против этого требующего доказательств утверждения, сестрички быстро затараторили:-  Так вот, переходя, собственно, к самому делу: она, то есть наша хозяйка, встретилась с этим своим Джоном на улице, он подошел и взял ее за руки вот так...- Бойкая на язычок Шпилька схватила свою сестричку за руки и сделала очень сладкую мордашку, и весь свой последующий рассказ сопровождала не менее яркой визуальной пантомимой.- А потом они пошли в ресторан, и он, Джон ( вы сами понимаете, о ком я говорю), заказал омаров...
-Фи, ни рыба ни мясо,- процедил сквозь зубы Карандаш, видимо все еще прибывавший не в духе.
-А, что...где..,- послышался около него голос престарелого, глуховатого на правое ухо Шарфа.- Что вы сказали? Кажется, что-то о мясе...Вы знаете, я его никогда не пробовал! Печально, правда?
Карандаш раздраженно кинул в ответ:
-Я сказал, что этот молодой человек – ни рыба ни мясо!- и сам ухмыльнулся своей шутке. Шарф, который уловил только то, что речь идет явно о молодом друге хозяйки, решил также, что собеседник возносит в его адрес некие дифирамбы и потому в восторге произнес:
-О, шарман! Просто шарман!
-Старый склеротик... И с подобными-то субъектами я вынужден проживать лучшие дни своей жизни!- Карандаш тяжело вздохнул и снова прислушался к рассказу Шпилек, которые все также театрально продолжали:
-... он как раз вытер рот салфеткой и, по секрету вам будет сказано, его Галстук в тот самый момент так кокетливо мне улыбнулся, что я едва не вывалилась из прически от смущения и восторга, ведь ( по секрету вам будет сказано) этот Галстук такой важный господин, что любая бы посчитала себя польщенной, так что не подумайте там, что я какая-нибудь легкомысленная особа.
-Он мне улыбнулся!- протестующе взвизгнула вторая сестрица.
-Нет, мне.
-А я сказала, что мне,- не уступала она.- И ты едва не вывалилась из прически только потому, что хозяйка в тот момент сильно дернула головой, а потом закрыла лицо руками...
-Так точно и было,- подтвердил дядюшка Кольцо.- А пили они французское «Шамбертен», просто сказочный вкус! Мне удалось попробовать, когда оно слегка пролилось на скатерть. А сказал он ей между прочим вот что: «Ты,- говорит,- замечательная девушка, Карин, и я искренне полюбил тебя, но, увы, злая судьба разлучает нас, долг перед родиной призывает меня!»
И дядюшка Кольцо даже прослезился. А Флакон с духами, недремлющий Флакон с духами, в очередной раз заметил (только теперь его услышали все):
-Он назвал хозяйку Карин, я не ослышался? Вот чудно, однако! Мне казалось у этой девочки,- кивок в сторону хозяйки,- несколько иное имя... Здесь одно из двух: либо этот парень,- кивок в сторону дядюшки Кольца,- имеет проблемы с памятью, либо наш уважаемый старичок снова спутал вымысел с реальностью, с ним такое теперь частенько бывает. Небось снова весь день сериалы смотрели, а, господин Кольцо?  Признавайтесь.
-Вот еще. Ну, посмотрел тройку-другую, что здесь такого.
-Тогда все понятно,- голосом опытного врача-диагностика произнес наш Флакон-весельчак.- У старика развился синдром брозилло-сериалло-мании...Во!- и он поднял вверх указательный палец.- В качестве лечения назначаю вам сериал « ТАСС уполномочен заявить» по две серии перед каждым приемом пищи. От такой «горькой» микстуры болезнь вашу, как рукой снимет, гарантирую.
Послышались приглушенные смешки, которые довольно резко были оборваны строгим тоном Зеркала:
-Так что же все-таки этот Джон сказал хозяйке? Что за манера сбиваться с темы.
Шпильки,  до сих пор шпырявшие друг друга из-за улыбки «важного» господина-галстука, испуганно присмирели.
-Да ничего такого он и не сказал,- в один голос заявили они.- Вот, так-то и так-то, но им лучше расстаться. Все, честное слово.
-Час от часу не легче,- продолжало сердиться Зеркало.- Где же ваша серьезность?! Неужели вы так и не поняли, что кто-то из нас виноват в том, что эта девочка, это хрупкое создание лишилось своего счастья... Неужели нам придется каждого, кто ходил на это свидание, разбирать по отдельности?!
-Бедняжка,- сокрушенно вздохнули тонкие лайковые колготки,- лишиться своего счастья, потерять свою вторую половинку... О, мы бы не пережили этого!- и оба чулка с любовью посмотрели друг на друга.- Но мы ни в чем не виноваты: мы так старательно обнимали ножки хозяйки, что едва не порвались от усердия. Ах, какое это счастье быть рядом и облачать такие стройные ножки!
-Ну и эгоисты,- произнес негромко Карандаш не без зависти (тайной зависти, разумеется).- Да что они вообще знают о счастье?!
-Счастье?- вновь встрепенулся глуховатый Шарф.- Вы говорите о счастье? О, счастье – это такое...такое..,- и запнулся.- В самом деле, а что это такое? Может быть, это новый сорт мороженого или... Как странно, вылетело из головы. Кисточка, девочка моя,- позвал он что было сил, как все туговатые на ухо люди считая, что его плохо слышно,- напомни мне, красавица, что такое счастье? Я признаться, запамятовал.
Вместо названной Кисточки ответить поспешила вдовствующая Коробочка теней, которая пропела елейным голоском, поглядывая на Щипчики для бровей:
-О, счастье – это когда есть на кого опереться, плечо, готовое всегда тебя поддержать!
-А по мне,- пробасил Лак для ногтей черного цвета,- так нет большего счастья, чем сознавать себя публичной личностью: знать, что ты на виду, что на тебя смотрят, что тобой восхищаются...Вот то, что я называю счастьем!
-Фи, какое мещанство!- парировала его слова претендующая на голубую кровь Сережка с аметистом.- Низвести счастье до простого тщеславия... Вот как я думаю: счастье – это когда ты собой можешь украсить чью-то жизнь, украсить бескорыстно, от всего сердца!..
-А я, например, считаю,- увлеченное общей философией, вставило авторитетное Зеркало,- что настоящее счастье состоит в том, чтобы отражать в себе образ некого прекрасного, значимого, величественного существа; отражать и радоваться тому, что, пусть и на краткий миг, но вы стали с ним едины, приобщились друг ко другу, стали одно... Разве же это не возвышенно, не чудесно?! О, это, действительно, счастье! Вот что я называю настоящим счастьем.
Зеркало настолько вдохновилось своей речью, что даже не сразу заметило, что все слушают его, затаив дыхание и раскрыв рот; и эта его мысль была настолько глубока, что другие посчитали кощунством высказывать какие-то свои теории настоящего счастья, и Зеркало, смущенное этим обстоятельством, поспешило сменить тему, стремительно выпалив:
-Мы, кажется, снова отклонились от темы нашего первоначального разговора... Это просто безобразие какое-то! В конце-то концов, мы должны найти виновного и только. Хватит с нас сегодня философии! Ставлю вопрос ребром: кто оплошал? Кто???
Все обитатели Туалетного столика подозрительно покосились друг на друга. Взгляд Мерцающей Пудры, брошенный в сторону Карандаша и Губной помады, выражал откровенный вызов...А два извечных противника, Гель и Лак для волос, тут же вцепились друг другу в этикетки и начали нещадно бутузить друг друга, выкрикивая обвинения в адрес своего противника.
Дезодорант, якобы желающий разнять противников, бросился в самую гущу сражения, и первый же увесистый тумак превратил и его самого в отчаянного драчуна. И вскоре на Туалетном столе происходили самые настоящие гладиаторские бои... Участвовали все! Выкрики: »Долой фиксаторы-недоучки!» и «Смерть шариковым дезодорантам»! смешивались с вскриками боли и стонами менее выносливых бойцов. Такого здесь еще не видели!..
И вдруг над всем этим «бородинским»  полем пронесся зычный фальцет герра Веера:
-Остановитесь, безумцы! В своем ослеплении вы позабыли о той, что более всех нас пострадала в сложившейся ситуации...
Кулаки застыли в воздухе.
-Благодарю,- отреагировал на это Мистик.- Так намного лучше. Ножницы!- позвал он самым скорбным голосом. И на Столик, неся на руках останки перерезанной ленточки, поднялись стальные Ножницы с оранжевыми ручками. Они скорбно вышагивали на своих длинных ногах, и трагическое выражение их лица заставило толпу глухо ахнуть. Про драку они больше и не вспоминали; слезы побежали по лоснящемуся лицу Огуречного Лосьона, и стойкий Карандаш для губ протянул ему свой платок...
-Мы не виноваты!- с раздирающей душу тоской воскликнули вдруг Ножницы, их ноги подкосились, и они с неистовыми воплями рухнули на пол, подмяв под себя несчастное тело своей мертвой подруги.- Мы не виноваты! Мы не хотели. Все произошло так неожиданно, мы и опомниться не успели... Ах, лучше бы нам умереть вместе с ней! Мы не переживем этого...никак. Это удар в самое сердце!
Зеркало кивком головы попросило Флакон духов и Дезодорант (с вмятиной посередине) оттащить убитые горем Ножницы от бесчувственного тела.
-Как же нам жить,- сокрушались те в отчаянии,- как же нам жить после всего этого?! Ведь ее кровь на наших руках... Смотрите, смотрите!
Все невольно посмотрели на их протянутые руки, словно действительно надеялись увидеть на них следы крови.
-Дайте им успокоительное!- с дрожью в голосе произнесло Зеркало, обмакивая кусочком батиста выступившие слезы.- А лучше, пожалуй, даже снотворное... Да, да, лучше снотворное. Идите же, идите.
Таким образом, некоторое время на Туалетном столике царило гробовое молчание.
-Я, кажется, сейчас переломлюсь,- прошептал вдруг Карандашик Lipfiniti, и некоторые действительно услышали хруст.
В конце концов, нужно было что-то делать, и герр Веер мужественно выступил вперед, при этом его тень пересекла тело несчастной Ленточки, что заставило многих неприятно поежиться.
-Все случившееся ужасно,- начал он такими словами,- и мы все скорбим о преждевременной кончине нашей милой подруги Атласной Ленточки... Ее гибель глубоко затронула наши сердца, и мы не можем не рыдать над ее телом, таким юным и прекрасным, таким светло-зеленоватым и прозрачным, но справедливость... Да, именно справедливость, господа, побуждает меня сказать то, что я сейчас сказать должен. Нет, нет, не перебивайте меня,- произнес он трагическим голосом, хотя никто и не собирался этого делать.- Я знаю, что о мертвых не говорят плохо, но долг справедливости (я хочу, чтобы вы особенно осознали это), именно долг справедливости побуждает меня...
-При всем моем уважении к нему,- тихонько шепнул неизменный Флакон духов своему неизменному другу Дезодоранту,- старик, кажется, несколько не в себе... Здесь одно из двух: либо он спятил, либо в него вселился дух пуританского проповедника!
И в самом деле, герр Веер вполне соответствовал сейчас этому образу: он говорил зловеще-назидательным тоном и при этом отчаянно размахивал руками, словно призывая в свидетели правдивости своих слов всех святых и других не совсем им подобных существ.
-Так вот, я обвиняю в «убийстве» ( конечно, в кавычках) самых лучших чувств между нашей хозяйкой и ее молодым человеком, другими словами, в их неожиданном для всех разрыве...Я обвиняю в этом...
Указательный палец Мистика, как заряженный пистолет, застыл в воздухе, и многие чувствительные особы не выдержали ужаса этого карающего перста и попадали в обморок.
-... Атласную Ленточку!!!- закончил тот свою речь и его палец опустился вниз, напоминая жест народа на гладиаторских боях, и указал на погибшую.
По толпе пробежал ропот.
-Ее?!- в растерянности и изумлении выдавило из себя Зеркало.- Но вам не кажется, что это... что...
-Это слишком!- выкрикнул из толпы Гель для волос.
-Мистик спятил!- выкрикнул другой.- У него крыша поехала.
-Крыша, как вы изволите выражаться, сударь, у меня пока что на месте,- невозмутимо парировал слова из толпы герр Веер.- Omne ignotum pro magnifico!- выкрикнул он после этого на латыни, и в обморок попадало еще несколько чувствительных особ, посчитавших, что он произнес некое магическое заклинание, способное навсегда лишить их дарованного им от рождения лучшего качества, и превратить в товар второга сорта, презрительно именуемого « Made in China».
-Да, оmne ignotum pro magnifico!- повторил Мистик с напором, в душе наслаждаясь тем эффектом, что возымели его слова.- Что для вас, маловеры, переводится как « все неведомое кажется нам невероятным», а я знаю такое, что недоступно вашему ограниченному разуму...
Теперь геер Веер походил на злого колдуна, и только смешливый Флакон духов осмелился спросить:
-Так что же это такое недоступно нашему разуму, господин Мистик? Может быть, попытаетесь объяснить.
Мистику не понравился насмешливый тон этого вопроса, но так как он все равно собирался все объяснить, то он просто поморщился, как от зубной боли, и зловеще произнес:
-О, я объясню, непременно объясню!- и после продолжительной паузы, необходимой для того, чтобы все успели пошире открыть рты и глаза, выдохнул:- Это флюиды! Все дело в них и только в них одних!
Так как это «объяснение» вместо того, чтобы распутать, еще больше всех запутало, тем более, что многие вообще никогда этого слова не слыхали, то Пудреница вдруг раздраженно сказала:
-Послушайте, герр Веер, бросили бы вы все эти ваши заумные штучки и объяснили бы нам, простым смертным,  простым языком, что вы подразумеваете под этими вашими флюмидами!
-Флюидами,-  осторожно поправил ее Мистик.
-А мне все равно,- выпалила Пудреница,- хоть фламидоманадами!
Любитель Гофмана понял, что перегнул палку и, разом обретя свою обычную манеру поведения, сказал следующее:
-Дело в том, господа, что, как утверждают некоторые парапсихологи, тело любого существа способно излучать своеобразные электрические заряды, флюиды, которые могут весьма действенно влиять на окружающих их людей...- И Мистик хитро улыбнулся, должно быть, полагая, что сказал вполне достаточно для того, чтобы  загадка была разгадана. Но недовольный взгляд все той же Пудреницы убедил его в обратном, и потому он продолжал:- Вспомните, вспомните то отчаяние, что овладело нашей милой... покойной ныне, Ленточкой после разлуки с ее любимым?! Вспомните какими глазами она смотрела на то, как его, прекрасный Атласный бант 5/60 см. белого цвета отдали с безжалостной жестокостью (нисколько не подумав о ее чувствах!) в руки хозяйкиной подруги?! О, от одной мысли об этом у меня готово разорваться сердце! И бедняжка, наша бедняжка Атласная Ленточка, какие, по-вашему, флюиды могла излучать она, это кровоточащее сердце, это разбитое сердце, это... это... Увы, только отрицательные и заранее неблагоприятные; могла ли быть худшая спутница для любовного свидания, нежели она?! Нет, конечно, нет. Именно потому я и беру на себя смелость заявить, что именно ее флюиды, настроенные на разрыв и разлуку, и послужили причиной сегодняшней трагедии... Увы, она стала невольным орудием в руках безжалостной судьбы! Бедняжка.
И герр Веер прикрыл глаза рукой, чтобы скрыть навернувшиеся на глаза слезы, только это были не слезы жалости к бедняжке Атласной Ленточке ( как могло показаться), а слезы умиления, вызванные его собственной заумной речью ( он был бесконечно горд собой!).
А Столик снова погрузился в гробовое молчание. Всем нужно было осмыслить эти необычные научные выкладки... Слишком велики были всеобщее изумление и недоумение.
-Однако, вот так штука!- первым произнес Карандаш для губ и даже затрещал от обилия информации.
-Что? Что вы сказали?- обратился к нему все тот же глуховатый Шарф.- Ура? Вы сказали «Ура»? Ур-а-а-а-а!- вдруг возгласил он во все горло, и все обитатели Туалетного столика подхватили этот его возглас.
Пусть ничего из слов Мистика они и не поняли, зато главную мысль уловили, а именно: они больше не были под подозрением, никто из них больше не был под подозрением! Их оправдали. Ура! Ура!
Любителя Гофмана подняли и несколько раз подкинули к потолку.
Ура! Ура! Вот что значит парапсихология... Больше никто, это уж точно, не будет смеяться над старым чудаком.
И миниатюрные туфельки из черной кожи так развеселились, что от хохота у них потрескался весь клей, и когда на следующий день хозяйка вышла в них на улицу, то каблук, довольно виртуозно сделав в воздухе элегантное па, отлетел в сторону... И девушка совершенно неожиданно оказалась в объятиях высокого блондина, очень ловко ее поймавшего. Такой конфуз мог бы свести с ума похлеще прогулки в туфлях сестры на два размера больше, но – как и положено в сказках! – именно это происшествие и послужило фундаментом ее будущего счастья.
Таким образом спор на Туалетном Столике вошел в историю как Великий Совет Ночного созыва, и бабушки до сих пор рассказывают своим внукам об умнейшем Мистике и о самом авторитетном из всех авторитетных Зеркал ( а ведь оно не было даже венецианским!). Да, демократия – великая вещь!

Отредактировано Клэр (02-12-2010 16:35:19)